За последние полвека космические аппараты землян где только не приземлялись. На Венере, на спутнике Сатурна Титане, на кометах и астероидах… Но ни одно из этих космических тел не было столь коварно, как наш ближайший сосед — Марс. Всего 40% посадок на эту планету оказались успешными. И это странно, ведь Марс выглядит безобидным. На нём нет ядовитых облаков, как на Венере. И много плоских, ровных мест для посадки — в отличие от тех же комет. Но проблема не в том, что можно увидеть. Как раз наоборот — в том, что невидимо. В атмосфере красной планеты. Она в 100 раз разрежённее земной. Из-за этого здесь плохо работают парашюты. В 10 раз менее эффективно, чем у нас.
Представьте, что вы опускаетесь на парашюте на Красную планету. Он того же размера, какой используют земные экстремалы. На Земле вы спустились бы к поверхности на скорости около 35 км/ч. Умножьте это значение на 10, и вы получите скорость подлёта к марсианским пескам. Не годится, не так ли? Можно увеличить размеры парашюта, чтобы замедлить падение, и это отчасти то, что делает НАСА. Так, марсоход «Curiosity» во время приземления в 2012 году использовал самый большой в мире «сверхзвуковой» парашют. Однако даже он не смог бы сам по себе в достаточной степени притормозить эту межпланетную станцию.
Чтобы замедлиться до земной скорости подлёта (36 км/ч), нужен парашют, который в 10 раз шире в поперечнике. То есть около 35 метров в диаметре. Это треть футбольного поля. И это только чтобы удовлетворить вашу прихоть. Шутка, конечно же. Спускаемый аппарат «Curiosity» весит примерно в 13 раз больше среднестатистического земного десантника. Это означает, что для замедления до той же скорости ему потребуется еще более крупное полотнище. Около 120 метров в диаметре. Однако этот элемент на «Curiosity» был гораздо скромнее в размерах — всего 20 метров.
Почему? Потому что чем крупнее парашют, тем выше шанс, что он разорвется. Самый большой из когда-либо успешно испытанных имел диаметр всего 45 метров. Так что здесь есть чисто конструктивный лимит, для преодоления которого нужны новые материалы и технологии. Так как же выходят из этого положения космические агентства? В несколько этапов и осторожно.
Сначала задействуется парашют, призванный замедлить спускаемый аппарат до приемлемой скорости падения — обычно около 350 км/ч. Затем в дело вступают тормозные реактивные двигатели, отвечающие за посадку на остальном участке пути до поверхности. Это тонкий процесс, в котором требуются поистине ювелирные настройки — если парашют не раскроется в нужное время или не включатся на нужной высоте двигатели, всё будет кончено. На данный момент только три космических агентства пытались приземлиться на Марс: НАСА, Европейское космическое агентство и то, что принадлежало когда-то Советскому Союзу. Идеальной истории посадок нет ни у одного из них.
Так зачем же мы упрямо пытаемся высадиться на Марс, если это настолько сложно? Не считая Луны, больше нигде в Солнечной системе у человека нет такого количества искусственных спутников, роверов и прочей сложнейшей техники.
Прямо и искренне ответить на этот вопрос сложно. Возможно, потому, что Марс рядом. Может быть, по той причине, что он кажется нам лучшим местом для поиска следов инопланетной жизни. Есть и третий ответ — с каждым удачным приземлением мы становимся ближе к тому, чтобы достичь великой, поистине грандиозной цели — стать первым известным науке видом живых существ, населивших второе для себя по счёту небесное тело.
